18:48
Пробки:   4
$
103.4207
107.9576
Андрей Рябинский – главный промоутер России
Андрей Рябинский – главный п...
Подписка на рассылку

Андрей Рябинский – главный промоутер России

26 октября 2015
2311
14 мин.
Андрей Рябинский – главный промоутер России
О том, как родиться в спальном районе столицы, пережить бизнес в 90-е, и организовать самый важный в истории России боксерский поединок.

«Фингалов было много»

12 августа 2013 года перед боем между Владимиров Кличко и Александром Поветкиным, на первой пресс-конференции – именно там вы могли видеть бизнесмена Андрея Рябинского. Именно он приложит руку и к Поветкину, и к тому поединку, где затянувшаяся на минуту дуэль взглядов закончилась. Вы также могли слышать его в эфире Первого канала, когда пришлось сообщить об отмене самого долгожданного реванша в российском боксе, Лебедев и Джонс 2. Вы даже могли знать о нем, как об организаторе всего самого громкого, что происходило в российском боксе начиная с 2013 года, а также как о руководителе 2Мир бокса» или руководителе «МИЦ», но наверняка вы не знаете о том, что было до этого. Так получилось, что к боксу мы пришли спустя 30 минут разговора, начав вопрос со слова «Чертаново».


– «Википедия» рассказывает, что вы учились в школе 1158, это же в Чертаново?

– На самом деле я родился и рос в районе Каховки. Не самый спокойный район, и отчасти поэтому я именно там начал заниматься боксом. Было время, когда мама забастовала против моих занятий, мы конфликтовали. В результате больше чем на два года пришлось бокс забросить. В это же время меня перевели как раз в школу 1158. В ней учился, ее же и заканчивал.


– Почему мама была против бокса?

– Систематически приходил с повреждениями на лице, было много фингалов, полученных и на тренировках, и на улице. Маме очень не нравилось, что в семье растет драчун, она, видимо, хотела видеть во мне более интеллигентного персонажа. Она была инженером в проектном институте, и, несмотря на мощнейший характер, была очень интеллигентной дамой. Мне от нее достался такой же характер, поэтому наше противостояние было довольно жестким и продолжалось много-много лет, вплоть до первых курсов института. На третьем курсе – это были 90-е годы – я стал работать и очень неплохо зарабатывать. За несколько дней я мог заработать несколько маминых месячных зарплат. Ее институт перешел на хозрасчет, зарплату задерживали, а то и не платили, и получилось, что я стал основным кормильцем в нашей семье. И в это время она как-то успокоилась, расслабилась, видимо, стала понимать, что из меня получится приличный человек с более-менее ясным будущим.


– Первый зал бокса. Каким Вы его помните?

– Занимался в клубе «Чайка» на Каховке, и это было простенькое помещение с пыльными измученными мешками, перетянутыми изолентой. Все было очень стареньким, полуразрушенным. Но тем не менее занимались и было хорошо. Много друзей осталось и оттуда, со многими поддерживаем отношения до сих пор, все они стали достойными людьми.

– Спарринг, который запомнился.

– Наверное, не выделю какие-то особенные, их было довольно много. Были разные: в одних побеждал, в других я получал по полной программе, после таких хотелось все бросить. И точно помню, что были бои, где на последних раундах думал только о том, чтобы все это скорее закончилось и при этом хотелось сохранить лицо, постараться победить и не упасть. И эта цель «дойти до конца» – самое ценное, что есть в боксе. Считаю, что по-хорошему любому молодому человеку надо испытать себя в боксе, хотя бы чуть-чуть. Совсем не обязательно устраивать карьеру, но для развития характера бокс очень полезен. Он позволяет прямо смотреть в глаза кому угодно и не испытывать чувство страха или стеснения. Бокс и единоборства лучше, чем что бы то ни было, развивают такое качество, как уверенность в себе. И именно оно очень важно в жизни мужчины.

– Иными словами, Вы пришли в бокс именно за этим, а не за чемпионским титулом?

– Конечно, очень здорово побеждать и быть чемпионом, но не это было для меня главным, я не думал о карьере боксера, а занимался для того, чтобы выработать в себе качества настоящего мужчины.

– Было ли территориальное деление: по этой улице лучше не ходить, а на этой – спокойно?

– Было. На Каховке случались истории, когда бились стенка на стенку. Напротив нашего дома на Симферопольском бульваре стоял интернат, и мы с этими ребятами схлестывались почти каждые выходные. Однако не было жестокости и подлости.

– Ностальгические чувства посещают?

– Однажды специально приехал туда, когда узнал, что наш дом будут сносить. Это было относительно недавно, лет шесть назад. Уже ощущал себя довольно неплохим бизнесменом, мы с мамой приехали, вышли из машины, и вспоминали наше житье: здесь такие-то жили, а здесь такие – то.


«91-й как кино по телевизору»

– На месте вашего дома не вы строили новый?

– Была мысль, думал на этом месте что-то построить, но на тот момент мы были недостаточно круты и такой проект не потянули бы. Дело в том, что дом № 24 имел семь корпусов, получается, что надо было проводить большое расселение. Сейчас таких сделок у нас много: мы реконструируем крупные кварталы и занимаемся застройкой больших площадок. Но на тот момент достаточного потенциала у нас не было, хотя мысли такие и возникали. В результате застройкой моего родного квартала занимались другие.

– Ваше совершеннолетие пришлось на невероятное время в стране, что запомните о Москве 91-93-го?

– Наверное, воспринимал как кино по телевизору. В то время совсем не интересовался политикой, не лез в эти вопросы. У меня есть довольно много друзей и знакомых, которые вставали на защиту Белого дома, такие активные борцы за демократию. Я понимал, что в стране происходят глобальные события, но их активным участником не был – думал о том, что у меня есть мама и ее нужно кормить, мне нужно работать и учиться, заканчивать институт. Надо сказать, что в то время работал довольно много и в разных местах. А политические события развивались параллельно. «Лихие 90-е» мне запомнились тем, что у нас в буквальном смысле слова не было денег на еду – не на что было купить продукты в магазине. Поэтому зарабатывание денег было для меня приоритетом.

– Можно было заниматься бизнесом в 90-е, не услышав новостей о дате собственной смерти?

– Тогда было много угроз и разборок, начиная от бытовых ситуаций (в 90-х можно было получить проблемы на дороге: подрезал кто-то кого-то) и до разборок по бизнесу. Всякое случалось.

– Основное правило, чтобы для тебя все это закончилось хорошо?

– Не стоит увлекаться правилами. Каждый случай индивидуален, и стоит быть очень внимательным: где-то действовать предельно жестко, где-то идти на компромисс. Но всегда, если есть возможность поговорить, то лучше сделать это. Если же война, то надо идти до конца. Такая постановка вопроса мобилизует на решительные и последовательные действия.


– У вас диплом по специальности «экономическая кибернетика» звучит как минимум загадочно. Что это такое?

– Наверное, не буду углубляться в суть предмета «кибернетика» – история с моим образованием богаче, чем наименование специальности в дипломе. Я начинал учиться в Институте стали и сплавов. Специальность у меня там была «Автоматизация металлургических процессов», что по сути похоже на кибернетику – и в какой-то момент понял, что пришел не туда. Напомню, мама работала в институте «Стальпроект» и была связана с металлургией, а как выбирают вуз школьники – по примеру родителей. И у меня тоже так получилось. И на четвертом курсе осознал, что сделал неправильно и перевелся в «Плешку» на экономическую кибернетику. И экономика, и технические дисциплины вполне близки мне в силу математического склада ума, они привлекали меня в большей степени, чем гуманитарные науки. В Плеханова учился хорошо и с желанием, хотя и в Стали и сплавов были хорошие оценки.

Продолжал заниматься боксом первые три курса. В общежитии на улице Орджоникидзе и в Горном институте была хорошая школа бокса

– Когда бросили?

– На четвертом курсе вынужден был оставить спорт. И не занимался лет пять. Потом продолжил занятия в обычном фитнес-клубе. Боксом занимался для себя, чтобы поддерживать форму.

Периодически пропадал, потому что времени катастрофически не хватало, возвращался, а сейчас занимаюсь довольно стабильно – четыре тренировки в неделю: две тренировки функционально-силовые, две – боксерские.

– Говорят на определенном этапе становится без разницы, сколько у тебя денег, потому что визуально это уже никак не отображается. Миллиардер ты или мультимиллиардер – цена самой дорогой яхты в любом случае будет по плечу?

– На мой взгляд, когда человек произносит фразу «Мне никому ничего не надо доказывать», он в этот момент заканчивается и как бизнесмен и как спортсмен. В бизнесе есть такой момент, что ты зарабатываешь-зарабатываешь, а потом понимаешь – куда тебе столько денег. Солить их? С одной стороны, да. С другой, возникает ощущение, что деньги, они как счет в игре – появляются мысли о стратегии, появляются мысли об общественной работе, о благотворительности. Мы ей занимаемся, просто не афишируем и тратим, поверьте, довольно много. Когда мне говорили: «Зачем ты отдал 23 миллиона на бокс, лучше бы детям отдал». Да я и детям отдаю и довольно много, просто это не предмет обсуждений.

У меня нет стяжательства, я не вижу кайфа в каких-то яхтах и luxury образе жизни, вообще к этому не привык и довольно некомофртно себя в нем чувствую. Мне не так много надо для жизни – лучше потренируюсь, чем буду зажигать в Монако или Куршевеле.

– Какие перспективы у Москвы как у мегаполиса?

– Мне импонирует работа правительства Москвы, хотя и работа предыдущего мэра Лужкова мне тоже нравилась. Надо признать, что он много сделал для города: каким он взял его у Попова и каким он стал. Сейчас правительство Москвы многое делает и правильно все регулирует. В Москве довольно сложно стало строить, и это правильно, это не должен делать кто угодно. Каждый проект довольно серьезно рассматривается.


«Думал просто дам деньги»

– С чего начали поход в бокс как функционер?

– Честно, я не планировал быть функционером, планировал, что буду бизнесменом, который даст деньги. Как раз намечался бой Поветкина с Кличко. И вдруг увидел, что возможна ситуация провала – Сашу просто увезут в Германию, там побьют, и про все это очень быстро забудут. И в этот момент я подключился – сказал, что дам деньги, чтобы этот бой перетащить в Москву. Всё, больше я никуда не лез – ни в подготовку, ни в выбор места и тренера… Но и со спортивной стороны там был бардак тот еще! Слава богу, что нашлись единомышленники, которые включились в процесс, заботились о Саше и Денисе, следили, чтобы у них все было хорошо.

Когда бой Поветкин – Кличко состоялся, тоже наслушался всего и с разных сторон. Большим откровением для меня стала ужасающая ненависть, которая шла с Украины. Всех этих страшных событий еще не было, а мне писали, что я пытался заманить Володю в дремучую Россию и там его отравить… «Мы приедем и вам конец, все вы москали подонки и т. д.»Мы приглашали фанатов Кличко на поединок, а в ответ неслись совершенно невероятные угрозы. Но все сказанное совершенно не касалось команды Кличко: и Володя, и Виталий, все, кто вокруг них – менеджеры, промоутеры – все вели себя корректно. И когда они приехали, никто ни про кого слова плохого не сказал. Наоборот, чувствовалось родство двух славянских наций. Поэтому черным контрастом выглядели посты на украинских сайтах, в социальных сетях, сообщения, которые приходили мне на почту. Был от этого в шоке, если честно.

Надо понимать, что бокс – это «общественная нагрузка» для меня, ни в коем случае не бизнес и бизнесом он быть не может. Вкладываю в него деньги, и никаких перспектив возврата на сегодняшний день не существует – не потому, что я выбрасываю деньги на ветер, а потому, что, во-первых, мне это интересно, а во-вторых, я видел, в каком состоянии находится у нас профессиональный бокс – от этого мне делалось дурно и хотелось поменять ситуацию. Я понимал, как это должно выглядеть и у меня есть организационный опыт, чтобы эта индустрия стала привлекательной. В итоге моя компания опекает ребят, ведет их. И мы делаем это хорошо.


– Вечер бокса 17 мая 2013 года, который закончился для Дениса Лебедева огромной гематомой и шлейфом слухов о том, как все происходило. Какое впечатление оставил?

– Конечно, впечатления были. Наш боец в главном поединке проигрывает, получив страшное рассечение. Гильермо Джонс явно не в себе, мы не понимали что конкретно происходит, но знали, что что-то не так – после стольких ударов Джонс должен был упасть, как бревно. Но он оставался на ногах и боксировал. И все, кто боксировал с Денисом Лебедевым, никогда не скажут, что у него слабенький удар. Это ни фига не так! Его удар, как электричка – сметает все на своем пути. У Гильермо Джонса голова должна была отлететь, но он стоял на ногах… На контроле нашли допинг у Джонса, и вся эта история начала развиваться. Потом должен был состояться реванш и перед боем У Гильермо Джонса швейцарская лаборатория опять обнаруживает допинг – это тоже одно из сильнейших моих переживаний, потому что, представьте, собрался целый стадион, и я, человек, который работает на российский бокс, должен выйти и сказать, что бой не состоится. И все это в эфире «Первого» канала. И как выходить?! Но надо было это сделать. Денис – парень с сильным характером – посмотрел на меня и сказал: «Я с тобой пойду». Я ему был очень благодарен за это. Мы вышли вдвоем, я сказал, что бой отменяется. Неужели бы мы выпустили нашего бойца против какого-то заряженного киборга, чем-то обколотого?! Как себя после этого уважать?! Денис сказал потом пару слов и все оказались вполне удовлетворенными. У всех кто пришел, была возможность получить деньги обратно. И на следующее мероприятие была сделана 50-процентная скидка на билеты, чтобы нивелировать негативные настроения.

– Cпорт в России вне рынка, потому что сериал «Законники 4» пока интереснее, чем ЦСКА – «Спратак» или Поветкин – Такам?

– Что касается наших вечеров бокса, то у нас запредельные рейтинги – телевизионщики говорят, что не ожидали такого. Интерес есть, просто не выстроилась еще рыночная система отношений в сфере спорта. Наши каналы не в состоянии платить миллионы долларов за трансляцию. И билет не может стоить две-три тысячи долларов. Поэтому в рынок мы пока не помещаемся, а на Западе, в Америке это все уже отстроено. И если бойца пиарят, то рекламные акции приводят к тому, что зритель заплатит за билет и придет на бой. У нас же весь спорт держится на тех, кто его опекает: биатлон опекают, велоспорт – тоже. Галицкий занимается футбольной командой, и она поднимается. И такие действия надо приветствовать – это же хорошо для страны, поднимает ее престиж.

– Пиар главного боксера для страны Александра Поветкина пока выглядит, как одно-два интервью в год и 5-6 реплик.

– Мы хотим, чтобы пиар строился на том, что люди рассказывают о своих достижениях. У нас ушло несколько лет на то, чтобы навести порядок и теперь достижения есть. Сейчас даже Саша Поветкин, который ярко выраженный интроверт понимает, что интервью, какие-то съемки, фотосессии, клипы, реклама, это часть работы, Денис Лебедев, Гриша Дрозд – они это понимают. Поэтому уже пошла какая-то история популяризации. Григорий принимал участие в Камеди Клаб – и там выпуск собрал серьезную аудиторию. Я думаю, в следующем году мы будем больше внимания этому уделять и продвигать ребят. Да и без этого они национальные герои и это исключительно положительные герои. На них смотришь, и тебе хочется тренироваться, а не пить пиво. Если появятся такие же герои среди футболистов, шахматистов, бизнесменов, будет замечательно. И бокс сейчас модный вид спорта, если вы в тренажерном зале захотите найти тренера по боксу, у вас будут проблемы, потому что спрос очень большой.


– Канал «Матч ТВ» – что будет, если Тина Канделаки скажет «Футбол – хорошо, а вот единоборства – это кровь и мы не будем их показывать».

– Мы с Тиной встречались и разговаривали на эту тему неоднократно. Она производит впечатление очень вменяемого адекватного человека, который так точно не скажет. Который понимает, что это важно и что это хорошая штука и для канала и для страны в целом. Она быстро погружается в вопрос, быстро разбирается и у нас нет никаких проблем в общении.

– Что вас сегодня не устраивает в боксе?

– Все нравится, кроме одной вещи в спорте вообще. Спорт – излишне политизирован. Меня спрашивают, не хотел бы я сделать бой Александра Усика с Григорием Дроздом. А я не понимаю, как это сделать. С боксерской точки зрения – бой на загляденье, Усик – классный боец и Гриша отличный боец, но сейчас это превратится в поливание грязью и криками про то, кто москали, а кто хохлы. Но мы-то не про это.

Источник: www.sovsport.ru
Раздел:

Общественная редакция в Москве

Мы разработали способ поддержки региональных независимых сюжетов, волнующих местных жителей. Мы собираемся использовать его для развития "Общественной редакции", нового дома для лучших региональных журналистов.  Чтобы это сделать, мы нуждаемся в вашей помощи.
В рамках проекта планируется дальнейшее построение "Общественной редакции", членами которой становится каждый подписчик с правом голоса. Все важнейшие вопросы в деятельности Редакции решаются путем открытого голосования. Финансирование Редакции осуществляется за счет ежемесячных пожертвований подписчиков. Узнать больше
Потапова Алёна

Директор по развитию
Население
8176829398
Умерли за год
58218504
Родились за год
143227824